Мы видели: без бога не только невозможно любить человечество, — без бога жизнь вообще совершенно невозможна. В записных книжках Достоевского, среди материалов к роману «Бесы», есть рассуждение, которое Достоевский собирался
вложить в уста Ставрогину...
Говорят же все совершенно одинаково. Лир бредит точно так, как, притворяясь, бредит Эдгар. Так же говорят и Кент и шут. Речи одного лица можно
вложить в уста другого, и по характеру речи невозможно узнать того, кто говорит. Если и есть различие в языке, которым говорят лица Шекспира, то это только различные речи, которые произносит за свои лица Шекспир же, а не его лица.
"И не все ли равно, — подумал Лука Иванович, дожидаясь возвращения девицы Гущевой, — какие там слова она
вложит в уста своей героини? Никому из нас от этого легче не будет".
Чудеса даже творит премерзкий, якобы от Господа бываемые — ложных пророков воздвигает,
влагая в уста их словеса неправды, якобы слово Господней истины».
Неточные совпадения
В уста вложив кинжал и
в руки взяв мечи,
Которые у них сверкали, как лучи… //……………………………………… //……………………………………….
И войска нашего ударили
в ограду,
Как стадо лебедей скрывается от граду,
Так войски по холмам от их мечей текли...
Большая часть слуг не созналась ни
в чем, но некоторые не выдержали пытки и показали все то, что Малюта
вложил им
в уста.
К этому же великодушному «позволению знать и мыслить» возвращается Державин и позже,
в «Изображении Фелицы» (1789),
влагая ей
в уста следующие слова к народу (Державин, стр. 415...
И он к
устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
скорбно поет хор
в софокловом «Эдипе
в Колоне». То же самое говорят лирик Феогнид, трагик Еврипид, историк Геродот. Неведомый автор поэмы «Состязание Гомера и Гесиода» эту же мысль кощунственно
вкладывает даже
в уста Гомера...
Эмилия же, высказывающая все то, что вздумается автору
вложить в ее
уста, уже не имеет никакого подобия живого лица.
Вкладывая же
в уста своего героя эти мысли: о бренности жизни (могильщик), о смерти (to be or not to be [быть или не быть (англ.).]), те самые, которые выражены у него
в 66-м сонете (о театре, о женщинах), он нисколько не заботится о том, при каких условиях говорятся эти речи, и, естественно, выходит то, что лицо, высказывающее все эти мысли, делается фонографом Шекспира, лишается всякой характерности, и поступки и речи его не согласуются.
Шекспир берет очень недурную
в своем роде старинную историю о том: Avec quelle ruse Amleth qui depuis fut Roy de Dannemarch, vengea la mort de son père Horwendille, occis par Fengon, son frère et autre occurence de son histoire [С какой хитростью Амлет, ставший впоследствии королем Дании, отомстил за смерть своего отца Хорвендилла, убитого его братом Фенгоном, и прочие обстоятельства этого повествования (фр.).], или драму, написанную на эту тему лет 15 прежде его, и пишет на этот сюжет свою драму,
вкладывая совершенно некстати (как это и всегда он делает)
в уста главного действующего лица все свои, казавшиеся ему достойными внимания мысли.
— Я вот сейчас писала именно на эту тему… Я
вложила эти слова
в уста женщины. Вы можете мне посвятить полчаса?